Я — человек легкий. Это касается всего: дел, налаживания отношений с людьми, выбора нарядов, смены домашних «декораций». Я с легкостью расстаюсь с любыми предметами: техникой, мебелью, посудой, одеждой, растениями и пр., если только понимаю, что они стали некомфортны или перестали радовать. Я никогда об этом не жалею и таким образом освободила в квартире все углы, шкафы и антресоли. И у меня появилось много дополнительного пространства, света, воздуха.
Что касается имиджа, то и здесь «свобода» для меня — главное слово. Я одеваюсь так, чтоб было легко, удобно и радостно: джинсы, мокасины, хлопок.
Однако вот какая незадача. Мое стремление к удобству не дает покоя некоторым близким мне людям. Ну, то, что муж, как любой мужчина, на протяжении вот уже 30 лет хочет видеть меня этакой «тургеневской девушкой» — в рюшках, локонах и розах, — я выношу стойко. Но подруги…
Есть у меня ближайшая и любимейшая подруга, с которой мы дружим 45 лет. Мы разные во всем, и, конечно, внешне. Она как раз и есть та самая белокожая блондинка «а-ля Монро», о которой грезят мужчины. И так как речь ее плавна, а тон мягок, она не умеет давить на людей, а уж на меня тем более. Поэтому, приходя ко мне в гости, иногда она тихо уносит и прячет у себя вещи, в которых ей бы не хотелось меня видеть. Когда я вспоминаю о какой-нибудь шапке-ушанке, она мне говорит:
— У нее неинтересный цвет — только через границу ползти. Ты же не собиралась?
То же касается и выбора косметики, обуви, фасона и цвета платьев. Но самое грустное для моей подруги то, что на протяжении почти 40 лет я стригусь «коротенько — рваненько». Коса Тимошенко или волны Литвиновой, конечно, вызывают у меня восхищение, но только как предмет искусства. Не более. А подруга всегда переживает, убеждая меня, как красиво развеваются на ветру ухоженные пряди. Частенько мне попадало от нее и за то, что не пользуюсь матирующей основой под макияж(!)… Да и про макияж вспоминаю по большим праздникам, не ношу каблуки и не крашу ногти.
И вот четыре года назад в моей жизни произошло счастливейшее событие — у меня родилась внучка. Но так как дочке пришлось почти сразу выйти на работу, в декрет ушла я. Кто помнит, что такое маленькие дети, не дадут соврать, что порой весь день ходишь неумытым, и не вспоминаешь об этом. О каком, пардон, макияже могла идти речь в те дни. И вот, поняв, ЧТО для меня комфортнее, я помчалась в ближайшую парикмахерскую и попросила остричь меня под «ноль». (Мои губы уже растягиваются в улыбке от воспоминаний…) Представляете, что было с мастером?!
— Вы думаете, что это красиво? — спросила парикмахер, с ужасом глядя на мою уже коротко стриженную голову.
А я о красоте и не думала, когда просила мастера выставить машинку на 10 миллиметров. У меня была масса причин сделать такую стрижку, но слово «красота» в списке не фигурировало.
— Волосы — не зубы, вырастут, — ответила я и ушла.
И вот бегу домой и думаю: «Ну помешался мир на красоте!» Все информационные источники вливают в наши мозги как заклинание: «Стань красивой, стань красивой!» Заставляют нас испытывать вину за любое несовершенство: оттопыренные уши, большой нос, короткие ноги или целлюлит на бедрах. И приводят в пример клонированных див, которые «никогда не ложились под нож пластического хирурга», а просто «не ленятся заниматься собой». А мы, дескать, лентяйки, хоть бы масочку раз в неделю наложили на лицо. И мне так хочется сказать им что-нибудь типа: «Да идите вы, сказочники!» Но говорю я обычно иначе:
— У меня все хорошо, мне нет необходимости бороться за самца, корм и кров. Я уже давно и сама что-то да значу… А потому, быть или не быть красивой, — мой личный выбор.
Да и не думаю, что чей-то лишний вес, лысая голова или отсутствие макияжа портят картину мира. А вот неприятие выбора другого человека, ложь, злоба, нелюбовь — еще как влияют на «разруху в клозетах».
А волосы у меня, конечно, отросли. Зато даже в самые трудные дни «бабушкиного декрета» я выглядела ухоженно. И даже подруга поддержала меня. Правда, взяла честное слово, что это — временная мера.
Галина Широнина.