На прошлой неделе официально открылась обитель в Святых пещерах близ села Покровка Новосергиевского района. О том, с чем связано увеличение количества монастырей в нашем регионе, рассказывает Вадим Татусь, руководитель информационно-издательского отдела Оренбургской епархии.
— Новость о том, что в Святых пещерах будет женский монастырь, появилась еще прошлой осенью в связи с приездом в него первых насельниц. Почему официальное открытие состоялось спустя полгода?
— Решение об открытии монастыря принимается Священным Синодом. Владыка Вениамин подавал официальное прошение об открытии женского монастыря в Святых пещерах. После этого в Покровке работала комиссия синодального отдела по монастырям и монашеству. Она ознакомилась с бытовыми условиями, возможностью ведения богослужебной деятельности и признала, что Покровские пещеры — место для православия значимое.
Мы до последнего не знали, какие выводы сделали эксперты, но очень надеялись, что Священный Синод оправдает наши чаяния.
— Исторически Святые пещеры связаны с мужским монашеством. Почему монастырь стал женским?
— История Святых пещер, действительно, связана с именем отшельника Захария Карцева. Именно он в 1906 году основал на территории современного Новосергиевского района Николаевский скит. Было бы замечательно, чтобы у этого святого человека нашлись последователи сейчас. Но монахов в наше время совсем не много. А святое место пустовать не должно. Потому и было принято решение принять на поселение монахинь, которые прибыли в Оренбургскую епархию по благословению митрополита Калужского Климента. Они готовы молиться в Святых пещерах и создавать в Покровке паломнический центр. Покидать Святые пещеры монахини не собираются.
— Какова цель нового монастыря?
— Цель любого монастыря — предоставить людям возможность ведения монашеской жизни, уединения, отказа от всего мирского. Верующие встают на путь монашества, чтобы изменить себя, свое сердце, переродиться, стать лучше. Монахи и Бога прославляют и себя спасают.
В монастыре все устроено по евангельским принципам и значительно отличается от светской жизни.
— На что живет монастырь?
— Дореволюционные монастыри имели большое хозяйство. Монахи возделывали поля, выращивали овощи, разводили скот. Излишки продукции продавали. Сейчас все по-другому. Монастыри, как правило, живут на пожертвования.
— Зачем открывать монастыри, если в них мало насельников, хозяйственной деятельности нет, доходы от паломнических экскурсий невелики?
— Малые монастыри в епархиях открываются для того, чтобы в них могли попасть все желающие. В мужском монастыре Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, например, около пятисот монахов. Но попасть туда может не всякий.
До революции в Оренбургской области насчитывалось 916 религиозных объектов. Сегодня около 300. Мы еще не пришли к тому православному сознанию, которое было сто лет назад, когда человек понимал смысл жизни и евангельского учения. Потому одна из миссий наших монастырей — просветительская.
— Монастыри открыты для каждого человека, решившего отказаться от мирской жизни?
— Да, но при этом у человека не должно быть социальных обязательств ни перед кем: ни перед государством, ни перед родителями, ни перед детьми. Сначала нужно решить все проблемы с миром, отрешиться от всего, а потом идти в монастырь. Не могут быть монахами также люди, страдающие психическими расстройствами, алкогольной или наркотической зависимостью.
Вадим Татусь: «До революции в Оренбургской области было 11 монастырей. Сейчас почти в три раза меньше».
Записала Людмила Яковлева.