Солист Парижской оперы, Оперы Монте-Карло, Оперы Люксембурга и других национальных оперных домов Михаил Тимошенко прибыл в родное Оренбуржье с благотворительной миссией. После концерта он рассказал землякам о своей карьере в Европе.
— С чего началась творческая биография известного во всем мире оперного певца?
— Мое детство прошло в селе Камейкино Гайского района. Потом наша семья переехала в Медногорск. Там я пошел в музыкальную школу. Это случилось довольно поздно — мне тогда уже 15 лет исполнилось. Но желание играть на гитаре, чтобы нравиться девушкам и петь как Земфира, оказалось сильнее правил и общепринятых норм. Так случилось, что вместо гитары я взял в руки домру и два года осваивал этот народный инструмент. Про оперу я тогда совсем ничего не знал. Однажды, проходя мимо класса академического вокала, я услышал странные звуки. «Неужели человек так может петь?» — подумал я. Решил зайти послушать. Так и оказался у своего первого педагога по вокалу Татьяны Майоровой. Она познакомила меня с миром классической музыки и отвезла на прослушивание к своему учителю Виктору Емельянову. А он познакомил со своим бывшим однокурсником, профессором Веймарской музыкальной школы Михаилом Ланским.Я тогда учился в 11-м классе и думал о том, как продолжить образование. Педагоги советовали попробовать поступить в Веймарскую консерваторию и убеждали, что все зависит только от меня самого.
— Какой ценой далось поступление в Веймарскую консерваторию?
— Мы, конечно, ввязались в опасную авантюру с поступлением. Эта затея стоила немало нервов и денег. К счастью, все увенчалось успехом, за что я безмерно благодарен родителям. Моя мама бухгалтер, а отчим — инженер. Их жизнь никак не связана с музыкой, но они оба поверили в то, что музыкой можно хорошо зарабатывать и решили отправить ребенка за границу. Готовясь к поступлению в Германии, я подтянул немецкий и получил сертификат о его знании, но поступить все равно оказалось нелегко. По официальным бумагам, конкурс в консерваторию был 54 человека на место. Мне предстояло сдать несколько экзаменов, в их числе сольфеджио. Это оказалось самым сложным. Нас посадили в аудиторию и запустили запись с заданиями на немецком языке, который я все-таки знал не очень хорошо. Я растерялся, прослушал один из вопросов, а когда начался следующий, все повалилось, как домино. Этот экзамен мне потом разрешили пересдать. — Как сложилась студенческая жизнь уроженца Оренбуржья в Веймаре?- Первые три года ушли на освоение немецкого. Я был самым молодым, кудрявым мальчиком из российской глубинки, своеобразным талисманом курса, и мне все с удовольствием помогали. Сначала я делил жилье с другими студентами, потом переехал в общежитие консерватории. Там познакомился с парнями из России. Мы организовывали вечеринки и пикники в парке. Это было по-настоящему весело. Учился я бесплатно, приходилось только проездной покупать. Это было хорошей поддержкой, так как стипендию 300 евро в месяц я начал получать только со второго курса. Все четыре года в Германии меня поддерживали родители. Они потратили на мою учебу все сбережения. Теперь я встал на ноги и стараюсь помогать им.
— Как посчастливилось стать солистом Парижской оперы?
— В карьере оперного певца многое зависит от везения. Нужно ходить на прослушивания в театры, участвовать в конкурсах, вести концертную деятельность. Одни годами зарабатывают известность, других агент услышал случайно во время распевания в отеле и вручил приглашение работать на самой престижной сцене. Мой сценарий ближе ко второму варианту. У профессора в Веймаре был знакомый агент, он периодически приезжал прослушивать студентов. Я к нему попал с третьего раза на последнем году обучения. Для начала мы с ним решили провести ряд прослушиваний в оперные театры Германии — Ганновер, Мюнхен, Берлин и другие. Но так как мой агент был парижанином, он предложил попробовать попасть в Парижскую оперную студию. Я подумал, что это не мой уровень — слишком уж большой и уважаемый театр. Но интуиция подсказала сделать этот шаг. Я приехал в Париж один. Мне тогда был 21 год.Обычно на прослушивании певец исполняет одну-две арии, и через пару дней по электронной почте получает отказ или приглашение на второй раунд. Я пел арию Лепорелло из «Дон Жуана» Моцарта и каватину «Алеко» Рахманинова. Это было мое первое прослушивание и меня сразу приняли. Я отучился в студии два года, нашел много друзей, погрузился в мир оперы. И стал, по сути, фрилансером. Сейчас мне 24 года. Я пою в театре Бастилии на большой сцене, занят в спектаклях «Дон Карлос», «Бал-маскарад» и «Борис Годунов». Еще выступаю в Бордо и опере Монте-Карло. Роли пока маленькие, но на данный момент мне большего и не надо: я хочу смотреть и учиться, общаться с великими певцами, хорошими дирижерами, постановщиками. Еще я готовлюсь к нескольким конкурсам, даю небольшие концерты.В прошлом году мне посчастливилось стать героем документального фильма «Парижская опера». Это сделало меня знаменитым, ведь фильм получил высокую международную награду.
— Сколько времени ушло на изучение французского языка?
— Я практически не знал ни французский, ни английский, так что средств коммуникации у меня не было. Только сейчас, спустя два года, я начал более-менее нормально разговаривать с людьми. Хотя произносить какой-то длинный монолог, рассказывать долго о себе или общаться на сложные темы мне, конечно, крайне затруднительно. Мне повезло, попались очень добрые однокурсники, мы жили как одна семья. С ними я быстро выучил английский, они же помогли мне поднять на необходимый для самоподготовки уровень французский. Я не нанимал педагога, не записывался на курсы — все на слух. Поэтому довольно сносно говорю, но плохо читаю и пишу.
— Что значит большая карьера оперного певца?
— Я понимаю, что мне надо много работать, готовиться к спектаклям, думать на год-два вперед, решить, что делать — остаться фрилансером или поступить в театральную труппу. А еще нужно окончить обучение, потому что профессора говорят, что бакалавриата недостаточно, мастеру нужна аспирантура.
— Как выглядит обычный рабочий день оперного певца?
— Вся моя жизнь проходит в опере. Я просыпаюсь, ем и сразу иду туда. В Париже жилье — большая проблема, у меня сейчас довольно маленькая и холодная квартирка, поэтому я всегда бегу в оперу, где работает отопление, где много места и можно позаниматься, где мои друзья и очень вкусные десерты. Утро начинаю с зубрежки — учу новые тексты, ноты, потом добираюсь до класса и начинаю работать над старыми произведениями. Повторяю то, что предстоит исполнять в ближайшее время, а вечером уже стараюсь петь в полный голос. В день это часа два, не больше, потому что само пение, сам вокал — это только вишенка на торте. Я не сторонник теории, что нужно петь по 5-6 часов в день, чтобы прийти в форму. Если все приготовления сделаны правильно, то вокал — лишь завершающая часть, которая соединяет все элементы воедино. Ухожу домой примерно в 22.00.
— Парижская опера — это временное творческое пристанище или навсегда?
— Парижская опера — всего лишь сцена. Свой монастырь со своим уставом. Если ветер перемен и контрактов понесет меня в другой город и даже в другую страну, я не буду ему противиться. Но сегодня совершенно искренне говорю, что мне нравится Париж, и я буду скучать по нему. Это та встреча, которую ты будешь вечно помнить, постоянно переоценивать со всех сторон, любить, ненавидеть, пытаться забыть. В этом городе случилось многое, что наложило отпечаток на мою жизнь. Если мерить ее событиями, то Париж — точка отсчета меня как певца, здесь я родился как музыкант. Париж — моя колыбель.
— Как часто удается приезжать на родину в Медногорск?
— Нечасто. Но с удовольствием. У моих родителей свой дом с садом. И я очень по нему скучаю.
Все средства от концерта Михаила Тимошенко в Гае направлены на приобретение социально-бытового инвентаря для воспитанников Гайского детского дома-интерната.
Подготовила Инга Прохорова.