Каждый, кто установит кормушку на собственном балконе или на растущем во дворе дереве и, что очень важно, будет регулярно ее наполнять, очень быстро обзаведется хорошими знакомыми в мире пернатых.
Я люблю утро. Утру больше присущи радужные эмоции, потому что оно полнее надеждами. Разочарования сбегаются к нам ближе к вечеру. Зимнее утро пенсионера спокойное, светает поздно, день не спешит со своими привычными заботами. Я сделал зарядку, вышел в лоджию. За окном на крыше кондиционера при моем появлении заворковал голубь: «Юр-раа, Юр-раа». Так он выпрашивал у меня завтрак. Насыпал ему крошек и семечек.
Птицы обычно узнают своего кормильца, ждут его появления. И нам тоже кажется, что некоторых мы узнаем и готовы даже давать им имена.
А как помочь птицам, которые из врожденной осторожности не рискуют залетать в населенные пункты? Единственный выход — прийти на помощь пернатым прямо в местах их обитания. Тех, кто возьмется за непростое это занятие, ждет много приятных сюрпризов.
В то утро настроение мое было приподнятым, где-то внутри поджидали своего разрешения неясные, но, несомненно, светлые предчувствия. Я решил посетить птичью столовую, устроенную в Зауральной роще. Там на главной аллее, широкой, расчищенной, удобной для прогулок, которая ведет на Большую поляну, с правой стороны какой-то хороший человек привязал к одному из придорожных кленов птичью кормушку. Сделана она, прямо скажу, профессионально: из большой пластиковой емкости, с широким окном, чтобы клевать корм одновременно могли несколько птичек; края обрезанного пластика оклеены лентой, чтобы пичуги не порезали лапки о кромку оконца. И расположена удобно: прямо на обочине, поэтому наполнять ее кормом просто, не придется проваливаться в сугроб. А любителям фотографировать птичек — одно удовольствие: пернатые привыкли к любителям пеших прогулок и неторопливых пробежек по роще, и почти не обращают внимания на людей.
Насыпав в кормушку семечек, я стал поджидать общепитовских завсегдатаев. Погода для съемок стояла вполне подходящая: мороз не усердствовал, облаков не было, легкая дымка рассеивала прямой солнечный свет. По аллее и по лыжне, подбадриваемые звонкой дробью местного дятла, неторопливо блуждали редкие пенсионеры. Птичья столовая оказалась популярной, добрые люди не забывали подсыпать в нее семечки и крошки. Первыми, как и ожидалось, прилетели полевые воробьи и большие синицы. Застыв в нескольких шагах от застолья, я с удовольствием снимал довольных лакомством пернатых. Все шло обыкновенным порядком: синички хватали семечку и отлетали на дерево, чтобы без суеты насладиться добытой пищей, воробьи норовили обедать прямо в кормушке, но их было меньше, и синички с трудом, но изгоняли теряющих совесть кареголовых обжор.
Наконец произошло то, ради чего я пришел в рощу. Около кормушки появился поползень —
серенькая, с воробья, птичка с крепким длинным клювом, подвижная и бесстрашная. Поползень начал с того, что похвастал передо мной, как ловко умеет бегать по деревьям. А гордиться ему действительно есть чем: благодаря длинным и цепким лапам он носится по стволу вниз головой так, как никакая другая птаха не умеет. Только после этого поползень залетел на кормушку. Не мелочился: схватил сразу несколько семечек и упорхнул на соседнее дерево. Запасливый птах: похоже, что уже сыт, но в кормушку наведался, набрал семян и полетел прятать их в глубоких морщинах кленовой коры. Если завтра никто столовую не наполнит, пообедает запасами из сегодняшних тайников, заодно и синичкам перепадет от щедрот поползневых. Вскоре появился второй поползень. Зимой эти пичуги частенько встречаются в синичьих стайках. Вечером, на фотографиях, я разглядел, что иногда поползень улетал из кормушки с очищенными от шелухи семенами. Видимо, эти предназначались для еды, а нешелушеные — про запас.
Увлеченно снимая поползней, я совсем забыл про воробьев и синичек. Неожиданно в стае желто-черных пигалиц углядел такую же желтобрюхую птаху размером помельче и с синей шапочкой на головке. Неужели лазоревка? Давно мечталось сфотографировать эту птичку, да случая не было: редко охочусь с камерой в лесах, все больше по степным просторам, а лазоревка, которую еще называют зеленой лазоревкой, — лесной обитатель. Эта небольшая птичка с маленьким клювиком, темной полоской через глаз и белой бровью сказочно мила. Она словно Дюймовочка рода синиц, к тому же, особа редкая. Даже в больших синичьих стаях, в которые птицы сбиваются осенью, встречаются лишь одна-две лазоревки.
Я принялся высматривать синекрылую птичку, издали почти не отличимую от ее привычных глазу сородичей, и попытался сфотографировать. Это было непростым занятием: лазоревка оказалась гиперподвижным существом. На мое счастье, она попадала в кадр чаще, чем я предполагал, иногда вместе с поползнем и большими синицами. Как все-таки хорошо, когда добрые утренние предчувствия не обманывают!
Фотографируя птичью мелочь, я не забывал поглядывать по сторонам в надежде увидеть дятла. Не зря же он барабанил, приветствуя мое появление в районе кормушки.
Я знал, что дятел имеет одну скверную привычку, которая раздражает каждого, кто берет в руки фотоаппарат. Подлетев к фотографу совсем близко, он прячется за ствол и, изредка выглядывая из укрытия, наблюдает, как накаляется творческая личность от невозможности его сфотографировать. Вот и около кормушки в роще длинноклювый повел себя именно так: сначала он прятался на вершине тополя, потом перелетел на соседний с кормушкой клен. В кормушку спуститься не рискнул, но, судя по всему, дятлы тоже столуются в удобной желтой посудине. Я, конечно, запечатлел его знаменитый долбежный инструмент, торчащий из гущи ветвей, но предъявлять полученное фото читателю, это значит оскорбить образ уважаемой птицы, которая является настоящим украшением нашего зимнего леса.
Собираясь домой, я досыпал в кормушку семечек, чтобы стеснительный длинноклювый товарищ получил свою порцию после моего ухода и на меня не обижался. Авось в следующее мое посещение лесной столовой и он пожелает подарить мне на память парочку своих снимков.
Большие синицы в ожидании: когда у воробья совесть проснется? Поползень — старший кладовщик птичьего племени. Лазоревка — Дюймовочка рода синиц. Лучший в мире древолаз — это поползень.
Юрий Полуэктов.